Очарование мглистых гор

В маленькой уютной комнатушке в одной из коммунальных квартир в Вышгороде сидит низкий сгорбленный старичок-хадаганец и быстро пишет что-то перьевой ручкой по разлинованной бумаге. И когда у него кончается один лист, становясь полностью исписанным, старичок привычным моментальным движением руки откладывает его в сторону, и берет новый лист, чтобы продолжить писать уже на нем. На деревянном столе стоит керосиновая лампа, и свет от нее падает на письмена. Текст вьется вереницей мелких букв, однако почерк при этом достаточно легко прочесть. А пишет старичок-хадаганец вот что…

На Феррисе расположены Мглистые горы - место, куда не так часто кто-то захаживает без особой необходимости, лишь пока есть необходимость находиться там по квестам. Всем героям слишком легко сносит крышу от их подвигов и "неожиданных" успехов в миссии по спасению Сарнаута. Их тянет все дальше и дальше, в локации уровнем выше, в рейды с большим уровнем сложности. В конце концов, выдающимся людям свойственно стремиться находиться среди лучших и потом становиться еще могущественнее, чтобы подняться уже над самыми лучшими. Нет конца совершенству - именно такого мнения придерживаются все герои. И именно таких сарнаутцев меньше всего можно обнаружить на этих Тенсесом забытых территориях, в Мглистых горах. А вот таких, как мой скромный персонаж, тихих ботаников и ценителей скромных пейзажей, здесь встретить возможно. Герой этого моего рассказа - а впрочем, я не могу назвать его героем в силу уже упомянутых выше причин тех характерных черт, которые присущи исключительно героям или дуракам. А мой персонаж - будем называть его, пожалуй, так, уверяю вас, не относится ни к одному типажу, ни ко второму. Имя у персонажа этого рассказа, поверь мне, дорогой читатель, весьма непримечательное и даже, многие сказали бы, скучное, а потому я не буду вас нагружать этой информацией. Скажу лишь, что мой персонаж — эльф, и не то что из малого неизвестного рода, а и вовсе безродный. История однако у моего эльфа более интересная, чем его имя. Родился он на Тенебре и был тем из немногочисленных малышей, которые выживают даже в таких чудовищных условиях. Отца у него не было, то есть был, конечно, но о нем мой персонаж ничего не знал. А мать вскоре после его рождения скончалась. Так он, будучи еще совсем ребенком, попал в приют. Приют на весь Сарнаут был и есть до сих пор, впрочем, только один, и расположен он на Айрине, в месте богатом и помпезном. Но не будем на нем надолго заострять внимание. Здесь мой эльф проводит свое детство и юность. Они у него были довольно спокойные, за их время не произошло, можно сказать, ничего такого, что непременно стоило бы упомянуть, рассказывая историю его жизни. Однако же есть все же кое-что, что стоит отметить. Уже с самого раннего возраста мой персонаж начинает проявлять недюжинный интерес к живописи. А так как общение со сверстниками дается ему тоже нелегко, то эльф находит себя вполне комфортно за мольбертом в одиночестве, лишь бы рядом были краски и кисти или угольный карандаш. Ему не нужно было, чтоб кто-то занимался им или развлекал его, эльфу хватало своей фантазии и белого листа бумаги или холста. И пусть, казалось бы, в таком случае он должен был бы стремиться рисовать все то, чего никогда не видел, но что обычно так волнует дух и будоражит у молодых авантюристов кровь… Однако нет, более всего моему персонажу были любы пейзажи. И чаще всего это были изображения какой-то, как многие сказали бы, не примечательной природы.

— И где ты только находишь такие скучные места, чтобы их рисовать? — всегда удивлялась наставница, неодобрительно качая головой из стороны в сторону и тяжело вздыхая.

Но мой персонаж редко отвечал на такие вопросы. Он легко уставал от них, ведь слышал их слишком часто. И в конце концов, такие вопросы просто перестали ему задавать. Зачем стараться что-то делать, если результата никакого и ты всё равно не будешь услышан? А эльф в самом деле наслаждался своими "очень скучными пейзажами". Для него они были чем-то сродни дому. Он просто продолжал рисовать, и в его рисунках, в его пейзажах, в его картинах - во всём этом и была его жизнь. И, конечно, кого, если же не моего персонажа могли привлечь Мглистые горы. Он скопил немного денег, подрабатывая газетчиком в Новограде, и смог позволить себе купить поездку до Мглистых гор. Телепорт в последнее время стал стоить откровенно дорого, что в значительной затрудняло путешествия эльфа. Где мог, там он шел на своих двоих или летел на своих двоих, но в этом случае речь уже шла о паре крыльев. Однако все же в большинство мест Сарнаута добраться самостоятельно мой персонаж не мог. Где-то его, конечно, выручали знакомства, которых у него было, впрочем, ничтожно мало. Где-то ему помогали незнакомцы: например, был такой случай, когда капитан астрального судна согласился бесплатно подбросить его до Тихих холмов, куда и нужно было экипажу судна. И пока астральные путешественники зачищали остров, у моего персонажа было время, чтобы выбрать себе подходящее место для рисования. Он был искренне удивлен, когда узнал, что умершие на этом аллоде монстры не воскрешаются, и был искренне рад как следствие из этого возникшей возможности остаться в Тихих холмах даже после того, как команда закончила свою работу. Не задумавшись о последствиях, мой персонаж тогда провел на аллоде практически сутки, без остановки все рисуя и рисуя… С Тихих холмов он привез прекрасную серию картин сельских пейзажей без единого действующего лица, что его особенно радовало: ему не нравилось видеть живность на своих полотнах. Но уже к следующему утру, когда эльф проголодался, он начал догадываться, в какой ситуации очутился. Тогда, правда, встал вопрос о том, как же выбраться отсюда, как уплыть с острова, на который никто больше не явится. От капитана астрального судна, на котором он сюда добрался, эльф узнал, что астральные острова имеются свойство полностью обновляться, а не частично. Поэтому каждый зачищенный остров отправляется, как выразился капитан, в сортир Сарнаута, откуда его уже никто не достанет. Впрочем, эльфу посчастливилось найти решение. Он вспомнил, что взял с собой заряженный на два использования телепортационный камень. Вот он-то и вытащил моего персонажа из той забытой Тенсесом дыры, когда он уже было потерял всякую надежду на спасение. К слову, эльф был ни разу не против остаться в Тихих холмах. Расстраивало его только то, что там не было еды, в которой он нуждался, и новых холстов, а старые у него на тот момент уже были все израсходованы. В этот раз мой персонаж был уже более предусмотрительным: перед выходом из дома он удостоверился, что точно взял с собой заряженный на один раз телепортационный камень. Мало ли что может случиться в неизвестной локации… Оказавшись на Мглистых горах, эльф сначала жутко сконфузился: прямо у телепорта в Восточном терминале, так называлось это место, толпилось немало других персонажей, но все они или чем-то торговали, или искали наемников, чтобы те выполняли их задания и что-то добыли или что-то там починили… Но стоило отойти немного подальше от терминала, и этот напор резко утихал. Это было именно то, что нужно для эльфа. Прямо перед ним расходилась надвое дорога, но что с одной, что с другой стороны можно было наблюдать в принципе одинаковую картину: по охристо-золотистой траве в тени медной листвы низких деревьев с раскидистыми вестями паслись бурые олени. Их нежная бурая шерстка была слегка лохматой, но так и сияла чистотой. Это натолкнуло эльфа на интересную мысль: почему же животные способны содержать себя в чистоте без мыла и щетки, а мы без них удивительно легко и быстро зарастаем в грязи. Но здесь он был не для написания философского трактата, а для художественного запечатления видов Мглистых гор.

Поэтому мой персонаж покрепче перехватил этюдник, планшет для рисования и папку с холстами. Через плечо же у него была перекинута сумка, в которой лежали кисти, краски и несколько кусочков угля. Теперь оставалось лишь найти подходящее место для этюда, однако эльф не выбрал ни дорогу, ведущую направо, ни дорогу, ведущую налево. Он уже заранее решил, где хочет оказаться. И до того места его мог довезти механический трамвай, идущий по канатной дороге прямо над землями Мглистых гор. Мой персонаж также тешил себя мыслью, что, возможно, во время поездки он успеет сделать еще и несколько быстрых зарисовок пейзажей углём. Но для начала ему пришлось найти кассу, продающую билеты на канатную дорогу, по которой ходил нужный ему трамвай. Покупка билета далась эльфу не так легко в силу его проблем в общении, однако же он справился. В окошке кассы сидела приятная молодая прайденка, которая не торопила его говорить и терпеливо ждала, пока покупатель сможет понятным языком объяснить, до какой остановки ему надобно доехать. Возможно, её спокойствие объяснялось и тем, что не было абсолютно никаких желающих отправиться в путешествие по канатной дороге, кроме моего скромного персонажа. Поэтому ли ее манера общения казалась столь приятной или по какой иной причине, мы, впрочем, никак не сможем узнать.

— Проходите на остановку. Ближайший трамвай прибудет сюда через три минуты, — сказала прайденка, для точности сверившись с наручными часами, и показала эльфу лапой в направлении остановки, куда он и направился. И в самом деле, примерно минуты через три показалось внушительное тело трамвая, движущегося по натянутым тросам. Почему-то именно в этот момент эльфу вспомнились строки, прочитанные им однажды в статье Сарнаутского Вестника, которая имела довольно забавное название: Галопом по Аллодам. Там говорилось, что именно в Мглистых горах сохранились старые имперские сооружения, о которых ничего не знают даже имперцы! Это заставило моего персонажа на секунду ощутить восторг, словно он в прямом смысле смог соприкоснуться с историей. Однако вот трамвай остановился практически напротив него, и двери с металлическим звуком неохотно раскрылись. Выглядел трамвай довольно старым, но надежным. Куда большее опасение вызывала сама канатная дорога… Кроме моего персонажа на остановке оказался еще один пассажир, то есть пассажирка. Ей оказалась какая-то хадаганка, одна из тех, что он видел в Восточном терминале, она стояла недалеко от портала и, кажется, искала кого-то, чтобы тот смог помочь ей выполнить задание. Видимо, не нашла. Она села в кабинку на самое дальнее сидение и тут же отвернулась к окну, тогда как мой персонаж разместился на сидении, где-то ближе к середине, однако выбрал направление обратное движению, а потому мог смотреть и наблюдать за хадаганкой. Кажется, она была чем-то глубоко расстроена. Это было видно по глазам и опущенным уголкам губ. Но женщина постоянно одергивала себя и, каждый раз так встрепенувшись словно птица, она принимала более уверенный вид. Эльф предположил, что та работа, с которой она искала помощи, теперь полностью легла на ее плечи, и, видимо, ей придется выполнить ее одной. Тут наконец-то тронулся трамвай и, немного отъехав от Восточного терминала, мой персонаж вдруг понял, что непривычно долго для себя думает о ком-то другом. Он встряхнул головой, неодобрительно цокнул и полез в сумку за кусочком угля. Достав его и еще блокнот для рисования с крафтовыми листами, эльф поудобнее оперся плечом о стенку трамвая и, бросив взгляд за окно, начал делать зарисовку. Скоро его захватило это занятие, и он перестал уже обращать внимание на происходящее вокруг него. Вот почему мой персонаж не заметил, когда к нему вдруг приблизилась хадаганка и заглянула ему через плечо.

— Вы совсем забыли про птиц, — прозвучало совсем рядом с ухом эльфа. Он вздрогнул от неожиданности и резко обернулся. На его рисунок внимательно смотрела пара гранатовых глаз с медными вкраплениями. Женщина стояла настолько близко к нему, что он ощущал исходивший от нее аромат свежей мяты и корицы, от него даже немного кружилась голова.

— Я… — начал было объяснять эльф, но слова застряли у него в горле.

— Вот тут, — сказала хадаганка и указала пальцем на рисунок. — Тут должна быть птица. Вы же видите ее за окном, но совсем забыли изобразить здесь.

Мой персонаж взял кусочек угля и сделал несколько штрихов на листе, наметив контуры птицы как раз в том месте, на которое указала его спутница. Потом, когда он уже думал об этом, вспоминая встречу, то никак не мог понять, почему вдруг сделал это. До этого он никогда не слушал советы, кто бы их ему не давал, и никогда не рисовал живых существ, но здесь… Находясь здесь, внутри ситуации, он будто в один момент потерял над ней контроль. Послушно нарисовав птицу, он добавил к ней еще одну, а потом и третью. Хадаганка все это время внимательно следила за тем, как он рисует, ни на секунду не отрывая взгляда. Такое пристальное внимание льстило эльфу, но и смущало его одновременно. Он не помнил уже, как закончил зарисовку… Не помнил, как убрал блокнот и уголь… Не помнил, как трамвай прибыл на остановку и не помнил, как покинул его. Он не помнил ничего, кроме трех диковинных птиц, что кружились в нежно-лазурном безоблачном небе и кричали своими тонкими, визгливыми голосами.